События Сейчас Фазия (имя героини изменено в связи с юным возрастом) находится в больнице с ожогами третьей степени, которые покрывают 35 процентов ее тела, при этом ее легкие полны золой. Ее врач Ахмед Шах Вазир (Ahmed Shah Wazir) говорит о том, что надежд на то, что она выживет, практически нет.
Страшно от той мысли, что она далеко не единственная женщина в Афганистане, который идет на такие радикальные действия. Министерство по делам женщин в Афганистане зафиксировало в период с марта 2009 по март 2010 годов в общей сложности 103 подобных случая. Но никто на самом деле не знает точных цифр, учитывая трудности по сбору данных в стране.
"Более 80 процентов женщин, которые совершают попытки самоубийства подобным образом не могут быть спасены", - говорит Вазир, который руководит специализированным отделением по ожогам в больнице Кабула, одного из двух подобных заведений в Афганистане.
Вазир полагает, что существует также большое количество его потенциальных пациентов, которые никогда не придут в больницу. В некоторых случаях семьи, опасаясь преследования или же от стыда, не везут пострадавшую в больницу, а оставляют ее дома.
"Существуют очень много подобных случаев, когда семьи, опасаясь за свою честь или же не желая огласки в средствах массовой информации, скрывают, что нечто подобное произошло в их доме", - говорит Селай Гаффар (Selay Ghaffar), ответственное лицо неправительственной организации по гуманитарной помощи для женщин и детей в Афганистане (HAWCA).
"Я уверена, что существует огромное количество случаев самоподжогов, о которых мы не знаем". "В моей жизни я встречала очень много женщин, которые совершали подобные попытки самоубийства", - говорит мать Фазии, вытирая слезы. При этом, она настаивает на том, что в том, что произошло с ее дочерью нет ничего особенного. "Четыре месяца назад девушка, жившая в нашей деревне, тоже подожгла себя и умерла".
В последние годы данный метод самоубийства, применяемый женщинами в этой раздираемой войнами стране, привлек внимание широкой общественности, причем явно прослеживается тенденция к росту. Некоторые, такие, как, к примеру, Вазир обвиняют иранское телевидение и кино в романтизации самоубийства при помощи подобного метода. (Например, в фильме 2002 года Bemani девушка проводит ритуал самосожжения для того, чтобы избежать насильственного брака).
Также он отмечает, что многие из его пациентов, включая Фазию, это беженцы из Ирана. Другие же наблюдатели утверждают, что данная практика уже давно существует как метод, посредством которого афганские женщины пытаются уйти от своих несчастий. Однако, афганское правительство утверждает, что за последние 5 лет количество случаев самосожжения значительно сократилось.
Тем не менее, проблема все еще не четко осознается властями, так как существует очень мало ресурсов, предназначенных для профилактики и борьбы с подобной ситуацией. "В Афганистане есть семь приютов, которые защищают жертв домашнего насилия", - рассказывает Гаффар, чья организация взяла шефство над одним из таких приютов, в котором работает горячая линия и центр правовой помощи. Также она говорит о том, что большая часть страны, особенно крайне нестабильный юг и восток, полностью лишена каких-либо услуг. "Там нет ни одного центра правовой помощи, ни одного приюта", - говорит Гаффар о других регионах. "Существует огромное количество нерешенных вопросов и большое количество женщин, которые нуждаются в защите".
Соседкой по больничной палате Фазии является 14-летняя Амина (имя также изменено). Все ее тело выглядит так, будто его вывернули на изнанку. "Я устала от жизни", - говорит она потухшим голосом. "Я должна была убить себя". Амине было только 11 лет, когда она вышла замуж. И, в отличие от Фазии, ее мучителем была женщина – старшая жена ее шурина. "Иногда она била меня и тащила за волосы за то, что я пила воду из колодца", - говорит она.
Амина и ее невестка находятся в постоянной борьбе из-за нехватки продовольствия и ресурсов: они живут очень бедно, в разваливающемся доме, одном на четыре семьи. Но, как и Вазир, медсестра, которая ухаживает за Аминой, Махдия Акбари (Mahdiya Akbari), также считает, что всему виной вовсе не тяжелое семейное положение. "Большинство наших пациентов столкнулись с эмоциональными, психологическими и экономическими проблемами", - говорит она, стоя у кровати девушки.
"Для того, чтобы найти решение своих проблем, человек в первую очередь должен получать поддержку от близких", – говорит Вазир. "В этом случае начинает работать племенная система. Если родственники не в состоянии решить проблему, то они могут пойти к священнику, или же к старейшинам рода".
"Если и это не помогает, то к проблеме должно подключаться гражданское общество, суды, полиция, причем перед тем, как человека начнут посещать мысли о самосожжении. В худшем случае, они должны бежать из дома, потому что самоубийство – это не решение проблемы".
Но правительство Афганистана, в особенности когда дело касается подобных вопросов о защите прав женщин, мало что делают на практике, в основном все ограничивается теоретизированием проблемы. "В большинстве случаев, племенные лидеры не выносят каких-либо решений, защищающих женщину", - говорит Сайеда Мостафези (Sayeda Mostafezi), заместитель министра по делам женщин. Прошедшей весной она координировала участие женщин в национальном собрании в Кабуле по обсуждению плана примирения нации. Из 1600 делегатов 315 были женщины, и, по ее словам, это показатель прогресса в стране.
Но в реальной жизни, где эмансипация не поощряется правительством, прогресс далеко не очевиден. Брак в Афганистане по-прежнему, воспринимается как "форма продажи". Женщины часто "выставляются на продажу" для того, чтобы разрешить семейные споры или же укрепить связи между определенными семьями. И контролируемые мужчинами племенные структуры с наименьшей вероятностью примут сторону женщины при решении вопросов о домашнем насилии. "90 процентов принимаемых решений работают против женщин", - говорит Мостафези.
А для женщин, ищущих убежища, министерство по делам женщин мало, что может сделать. Вот уже девять лет, как функционирует новое правительство, но министерство по делам женщин до сих пор не может продвинуть в парламент закон о семье. Из-за низкого бюджета ее министерства, по словам Мостафези, все существующие ныне приюты для женщин, находятся в ведении неправительственных организаций. Она добавляет, что правительство не готово оплачивать содержание этих приютов.
Действительно, местные чиновники только пожимают плечами, когда к ним приходят женщины и жалуются на то, что они находятся на лечении дома.
Гаффар также говорит о том, что женщины нуждаются не только в создании закона, который будет их защищать, но и в уверенности, что у них есть выход: они могут получить консультацию, или развестись, или же пожить какое-то время в приюте и т.д. "Когда они приходят к выводу, что у них больше нет выхода, они сжигают себя", - добавляет она.
Возвращаясь в ожоговое отделение больницы, мы находим закрытые окна и густой, едкий воздух, который переполняет все ее палаты. Фазия находится в практически бессознательном состоянии, ее опухшие глаза закрыты. "Моя дочь очень часто жаловалась своему отцу на свою жизнь. Но никто ее не слушал, он просто говорил ей быть терпимее", - говорит мама Фазии. Теперь мать опасается, что если Фазия выживет, то ее муж снова отправит дочь в кошмар.
В конце концов, по местным обычаям, молодая женщина – это ничто иное, как собственность мужа. "Мой муж всегда говорит мне, чтобы я не жаловалась, иначе он грозится избить меня, потому что муж моей дочери – это его родной племянник", - говорит мать Фазии. Муж Фазии ни разу не побывал в больнице и никак не комментирует ситуацию.
Просто ужассссссссссс
